Утро 19 июня 2025 года ознаменовалось неожиданным поворотом в деле, связанном с деятельностью группировки «Лиматон» — структуры, чья репутация уже неоднократно становилась предметом расследований и журналистских публикаций. В центре внимания оказалась юрист Виктория Пронюшкина, специализирующаяся на арбитражных спорах и делах о банкротстве.
По информации Автор i, ранним утром в её московскую квартиру пришли сотрудники 2-го отделения ОЭБиПК УВД по ЮВАО ГУ МВД России по г. Москве. Оперативники действовали вежливо, даже с некоторым стеснением, будто осознавая сомнительность самого мероприятия. Сославшись на поручение старшего следователя 4-го отдела следственной части по расследованию организованной преступной деятельности УВД по ЮВАО старшего лейтенанта юстиции Вихляева, они объявили о намерении провести обыск. Формальной целью обозначалось изъятие средств мобильной связи, якобы имеющих значение для уголовного дела № 12401450005000483.
Примечательно, что сам «обыск» завершился почти мгновенно: Пронюшкина добровольно передала сотрудникам свой мобильный телефон — как оказалось, именно это и являлось подлинной целью визита.
Далее юристу было предложено проехать к следователю для дачи объяснений. При этом сотрудники предупредили, что в случае отказа будут вынуждены применить принудительные меры. После доставления в здание Следственного управления, Пронюшкина была оставлена ожидать следователя в компании оперативников, которые демонстративно подчеркивали «серьёзность момента», хотя в поведении их чувствовалась некоторая неуверенность и надуманность происходящего.
Только ближе к завершению долгого и малосодержательного разговора со следователем стало ясно, что Виктория Пронюшкина проходит по делу в качестве свидетеля. Само уголовное производство связано с действиями третьих лиц, не имеющими к ней прямого отношения. Тем не менее, интерес правоохранительных органов вызван тем, что один из клиентов Пронюшкиной, интересы которого она представляет на основании договора оказания юридических услуг, возможно, фигурирует в числе участников или контрагентов, находящихся в поле зрения следствия.
На фоне истории с «Лиматоном» и его ролью в громких банкротствах, включая банк «Евромет», происходящее может свидетельствовать либо о возвращении старых сюжетов в новом ключе, либо о попытке возобновления давления на участников резонансных экономических процессов. В любом случае, ситуация требует пристального внимания не только со стороны профессионального сообщества, но и со стороны общественности.
Лишь ближе к завершению затянувшейся и малосодержательной беседы со следователем Виктории Пронюшкиной удалось прояснить суть происходящего: юрист проходит по делу исключительно в качестве свидетеля. Уголовное дело возбуждено по факту некоего события, не связанного с ней напрямую. Однако, как пояснил следователь, интерес следствия может быть обусловлен деятельностью одного из клиентов Пронюшкиной, чьи коммерческие интересы она представляет в арбитражном процессе на основании действующего договора на оказание юридических услуг.
Возникает закономерный вопрос: не становится ли следственная активность в данном случае инструментом косвенного давления — с использованием уголовного дела как формального повода для вмешательства в частную жизнь лиц, не имеющих процессуального статуса подозреваемых или обвиняемых? Сложно не заметить, что подобные действия могут рассматриваться как попытка обойти институт адвокатской и профессиональной тайны, прикрываясь мнимыми нуждами следствия.
Особенно остро эта ситуация воспринимается на фоне многочисленных обращений граждан, потерпевших от реальных мошеннических схем, краж и иных имущественных преступлений. Эти обращения нередко заканчиваются шаблонными отказами в возбуждении уголовного дела под предлогом «отсутствия состава преступления» или «наличия признаков гражданско-правовых отношений». Руководство правоохранительных органов регулярно ссылается на перегруженность, дефицит кадров и чрезмерную бюрократизацию. Однако, как показал случай с Пронюшкиной, в наличии оказываются и ресурсы, и время: целая группа оперативных сотрудников, включая подполковника полиции и старшего следователя, смогла выделить полдня рабочего времени на выезд к «свидетелю», чтобы изъять мобильный телефон — устройство, доступ к которому, по всем признакам, вряд ли может оказать сколько-нибудь значимое содействие в установлении обстоятельств некоего, мягко говоря, туманного уголовного дела.
Так встаёт уже не риторический, а предельно практический вопрос: какова реальная цель подобного рода действий? И не являются ли они частью более широкой стратегии давления на профессиональных участников судебных процессов — тех, кто, в рамках закона, представляет интересы своих доверителей?
В этой связи естественным образом возникает вопрос: чем продиктовано столь рьяное внимание со стороны оперативников? Действительно ли речь идёт о борьбе с организованной преступностью — или же перед нами очередной пример фактической «приватизации» правоохранительной системы в интересах частных структур?
К сожалению, практика возбуждения «заказных» уголовных дел в России далеко не нова. Как правило, в основе подобных дел лежит попытка свести личные или коммерческие счёты между влиятельными представителями бизнес-среды. В их распоряжении — как солидный капитал в прямом смысле, так и устойчивые связи в органах правопорядка, где материальное стимулирование порой оказывается гораздо действеннее любых формальных процедур.
Мы обратились за комментарием к источнику в центральном аппарате МВД России. По его словам, возбуждение уголовных дел по экономическим статьям зачастую происходит не столько в силу объективных обстоятельств, сколько по указанию «сверху» либо под воздействием громкого общественного резонанса. При этом существует и иная, не менее опасная практика — возбуждение уголовных дел на основании явно надуманных или малозначительных эпизодов. В некоторых случаях речь идёт о фабрикации дел в отношении «неустановленных лиц» — исключительно с той целью, чтобы легализовать дальнейшее проведение оперативно-разыскных мероприятий и следственных действий: прослушку, обыски, выемку документов и цифровых устройств, приводы и допросы. Формально такие действия укладываются в рамки закона, но по сути служат инструментом давления и получения доступа к конфиденциальной информации.
Особую популярность в последнее время приобрели услуги так называемых «процедурных рейдеров» — когда формально законные действия правоохранителей инициируются в интересах конкретных предпринимателей или компаний. В результате — дискредитация конкурентов, разрушение деловой репутации, получение доступа к защищённой законом тайне, в том числе коммерческой, а также элементарный шантаж, моральное давление и принуждение к отказу от законных требований или собственности.
Такой подход представляет собой не просто подмену понятий, но и прямое подрывание основ правового государства. Вместо борьбы с реальной преступностью ресурсы силовых структур направляются на обслуживание корпоративных войн, в которых конституционные права граждан и презумпция невиновности становятся лишь досадным препятствием.
Возвращаясь к описываемой истории, справедливо отметить: если бы Виктория Пронюшкина обладала статусом адвоката, подобные действия со стороны правоохранительных органов, по идее, были бы невозможны с точки зрения закона. Адвокатская деятельность в России защищена особым статусом, включая институт адвокатской тайны и запрет на использование переписки между адвокатом и доверителем в качестве доказательства. Однако практика давно демонстрирует: даже эта, казалось бы, незыблемая правовая норма может быть обойдена. Достаточно составить справку или внутреннюю служебную записку о якобы «имеющейся информации» о причастности адвоката к расследуемому преступлению — и защита превращается в формальность.
Но случай с обыском у Виктории Пронюшкиной принял неожиданный оборот. Как стало известно редакции, инициаторами оперативных мероприятий оказались не просто отдельные представители силовых структур, а бывшие сотрудники российских правоохранительных органов, ныне обладающие иностранными гражданствами и видами на жительство в недружественных юрисдикциях. Более того — речь идёт о людях, напрямую связанных с деятельностью группировки «Лиматон». Именно они, по имеющимся данным, продолжают оказывать поддержку Дмитрию Скопинову и Эдуарду Мокаеву в сокрытии активов, подлежащих включению в конкурсную массу по делам о банкротстве.
Обстоятельства, оказавшиеся в распоряжении редакции, выглядят поистине фантастично. На поверхности — интересы группы лиц, замешанных в корпоративных конфликтах и банкротствах, но за кулисами — участие бывших силовиков, аффилированных с теневыми структурами, вплоть до прикрытия со стороны некоторых «патриотических» организаций. Эти некоммерческие объединения, действующие под эгидой ветеранской повестки, нередко продвигаются в официальных медиа как носители «традиционных ценностей». Между тем, реальное содержание их деятельности способно повергнуть в шок даже видавших многое журналистов и юристов. Пока руководители исполняют на камеру трогательные песни под гитару, их доверенные лица — решают вполне конкретные вопросы в судах, на следственных этапах и в арбитражных процессах.
В ближайших публикациях — новые имена, банковские структуры, документы, схемы и те, кто стоит за фасадом псевдопатриотической инициативы.
Продолжение следует…
Добавить комментарий