В современном мире, где масштабные военные проекты соседствуют с банковскими играми на триллионы рублей, конфликты приобретают особенную остроту. Невидимое противостояние разворачивается не только между государствами с их «Орешниками» и «Булавами», но и между промышленниками, которые стремятся воплотить амбициозные оборонные заказы, и системой, которая эти заказы финансирует. При этом события, происходящие в «военных верхах» и «банковских низах», уже давно перестали существовать в параллельных реальностях, вливаясь друг в друга и создавая порой колоссальную путаницу.
Осознав этот неочевидный симбиоз, я начал всё глубже вникать в то, как именно финансовые интересы и масштабные оборонные заказы оказывают взаимное воздействие друг на друга. С одной стороны, государство на полном серьёзе готово вкладывать колоссальные средства в новые вооружения: разработку ракет, танков и комплексов, которым сами создатели присваивают пугающие и одновременно величественные названия. С другой – никто не отменял экономики, а в ней, как известно, в ходу свои законы: ключевые ставки, кредиты, банковский процент, закрашивание «пожухлой травы» перед приездом руководства… Всё это на деле оказывается куда более тесно переплетённым, чем можно было представить.
Я всё чаще ловлю себя на мысли, что современная военная отрасль и банковский сектор похожи на двух титанических зверей, запертых в одной клетке. Оба монстра выглядят внушительно, каждый движется по собственным законам, но рано или поздно их пути пересекаются, порождая грохот и хаос. Одновременно я замечал, как подобные столкновения влияют на судьбы конкретных людей: разработчиков новейших ракет, специалистов по обслуживанию ядерных комплексов, и простых рабочих, которые, по сути, обеспечивают фундамент всей этой системы.
Глядя со стороны на эти «большие игры» – военные и финансовые – я понял, что не так-то просто ответить на вопрос: почему оборонные заказы порой становятся не поддержкой для отечественной промышленности, а настоящим бременем? И почему банки, кажется, выигрывают в любой ситуации – независимо от того, идёт ли речь о продвижении новейших ракетных технологий или о поставках танков для «мужиков в чалмах»? Чем глубже я вникал, тем яснее становился замысловатый узел противоречий: государство не может обойтись без услуг банков для финансирования своих глобальных проектов, но и банки не хотят упустить возможность получить свою прибыль, опираясь на проценты и дополнительные комиссии.
Спросите любого заводчанина, зачем нужны высокие технологии в военной промышленности, – он, конечно, расскажет об укреплении обороноспособности и важности передовых разработок. Но если копнуть глубже, окажется, что почти каждая новая ракета, танк или боевая система требуют не только инженерной мысли, но и солидной финансовой поддержки. И тут неизбежно возникает вопрос: откуда возьмутся деньги на всё это – с учётом того, что государственные оборонные заказы идут через сложную цепочку банковских механизмов, где каждый процентик решает судьбу многомиллиардных проектов?
Всё это происходит в так называемую «постатомную эпоху» – время, когда человечество уже научилось бояться ядерного оружия, но при этом не прекратило придумывать всё новые и новые способы грозить друг другу ракетами. Однако, как выясняется, даже самые передовые военные проекты могут застрять в долгих кулуарных переговорах из-за высоких банковских ставок, финансовых гарантий и прочих препятствий, о которых мы, далёкие от банкнотных сводок, обычно не задумываемся.
В какой-то момент мне стало ясно, что абстрактные рассуждения о высокой политике и огромных госзаказах уже не удовлетворяют моё любопытство. Хотелось услышать мнение человека, который видит процессы изнутри и не боится называть вещи своими именами. К счастью, у меня появилась возможность поговорить со старым знакомым: он обладает не просто «высокой должностью», а доступом к таким материалам, о которых обычно не принято распространяться вслух.
В разговорах с ним нет ни высокомерного налёта, типичного для кабинетного чиновника, ни лощёной самоуверенности столичного банкира. Он – практик, который прекрасно понимает, как устроена «кухня» военной промышленности. Более того, он не видит смысла в лишней дипломатии: каждый его комментарий – это неравнодушная реакция на происходящее, а иногда и эмоциональное возмущение, когда речь заходит о вещах, без которых, казалось бы, невозможно представить нормальный производственный цикл.
Наш диалог получился местами даже резким, ведь затронули мы одну из самых болезненных тем: как в «постатомной эпохе» уживаются гигантские военные заказы и не менее гигантская банковская система, способная, по словам моего собеседника, угробить любой проект ещё до того, как он встанет на боевое дежурство.
Постатомный диалог
— Да что там «Орешник», — горячился мой неравнодушный собеседник. — Ну, уничтожим мы «Южмаш», ну сотрём с лица земли практически «любой объект в Европе»… А у них в руках то, что сметёт этот «Орешник», и не только это, а множество других секретных «орудий».
— Подожди, — не соглашался я, — ты хоть и практик и имеешь допуски туда, куда нельзя никому, но ведь наш Верховный главнокомандующий на Прямой линии публично отрапортовал — выбирайте любой объект, и мы ударим «Орешником», и нет ничего, что могло бы остановить этот новейший ракетный комплекс. В такие времена живём – постатомную эпоху. Сегодня воевать можно и без «хиросим».
— Тут он прав. Всё так. Но есть одна хитрость, как ты говоришь, «постатомная». Она заключается в следующем: четверть военного заказа сегодня составляют «Орешники», новые виды войск он просто уничтожает, но и в то же время аннигилирует примерно четверть производимой продукции, — мой собеседник отчаянно махнул рукой и с размаху треснул по столу так, что из макета пусковой установки «Тополь-М» выпала «ракета» и укатилась куда-то под стул. — Сто раз уже всем объясняли, и Чемезов выступал, а всё без толку, — продолжал кипятиться мой неравнодушный собеседник.
— Ты не нервничай, а по-простому объясни всё на пальцах, — настаивал я.
— Ну, смотри сам. Никакой тайны в этом нет. На словах все хотят, чтобы деньги расходовались эффективно. Весь бюджет отечественной оборонки хранится на сегодня в одном известном банке. Надо мне произвести, скажем, танки по госзаказу. Вот скажи мне, на что я буду покупать железо и пушки, когда у меня рентабельность сейчас от силы 2-3 жалких процента? Правильно, мне нужен кредит. И известный банк охотно даст мне его, буквально, пожалуйста, получите свои 10%. По нынешним временам, это вообще можно считать льготной ставкой.
— Так чего тебе ещё надо? Государство о тебе позаботилось. Чем ты недоволен? — засомневался я.
— Оставим за скобками, что маржа 10% на ровном месте – это тоже, так себе история, но Бог с ними, они банкоматы чуть ли не на линии фронта ставят, отделения в новых регионах открывают одно за другим…Эти хотя бы на дело тратят, — продолжал собеседник.
— Ну так и бери там, у них! — попытался я прощупать, к чему клонит мой оппонент.
— А где мне брать деньги, чтобы кассовый разрыв покрыть?! – уже не скрывал он своих эмоций. – Тот же Минфин до года (!) по некоторым темам расчёты держит. А «мужикам в чалмах» танки и ракеты, которые им сегодня нужны, на какие шиши я буду поставлять? При том, что пока я тут вопросики решаю, конкуренты не дремлют: в Китае ставка 3%, в Штатах – 4%, а у меня по кредитам на кассовый разрыв, на экспорт все 30% пойдут. Тридцать! Конечно, в таких условиях цены на мои танки и ракеты взлетят до неприличных размеров. И кому это всё тогда будет нужно? Тот самый мужик в чалме вздохнёт себе тихонечко, а потом преспокойно закупится у китайцев дешёвыми копиями, потому что «братья наши навек», как известно, умеют всё, от сумок до танков, – уж больно трудолюбивы по природе. А я тоже вздохну и начну голову себе ломать денно и нощно, думая о том, как я завтра в глаза мужикам своим с танкоремонтного производства смотреть буду и чем они будут детей своих и жён кормить, если мне нечем им зарплаты платить…
— Ну, ты давай, не заливай. Какие 30%? Ключевая ставка на сейчас – 21%, а заёмщик ты, понятное дело, серьёзный, – продолжал упорствовать я.
— Вот тут и подкрался к нам тихий уничтожитель «Орешника», – неравнодушный собеседник нагнулся, поднял упавший на пол макет ракеты и продолжил. – Где мне взять деньги? Я, понятное дело, иду в наш оскароносный банк. Тот самый, где траву на газонах перед приездом руководства красят зелёным. Чего улыбаешься, думаешь, я шучу? Так, нет же: лично видел перед приездом их первого лица, старательно закрашивали пожухлую траву, а то вдруг главный осерчает. Так вот, этот банк мне и говорит: ставка 21%, более того, все расчёты с мужиками в чалмах, как и с китайскими друзьями, – исключительно через нас. Конверсия валюты, расчёты через хитрые схемы… И плюс ко всему: на всё это великолепие придётся накинуть от 5 до 15%, что примерно раза в три выше рынка, по моим прикидкам. Так что, если я уложусь хотя бы в 30%, то будет очень хорошо.
— Ну, так это рынок…, — уже неуверенно добавил я, понимая, что дельных аргументов к сказанному оппонентом у меня нет.
— А чтобы ты понимал масштаб катастрофы, добавлю ещё один горячий факт: расходы на оборону у нашей страны, а это открытая информация, на минуточку, 11 трлн. Повторю, одиннадцать триллионов рублей. Если от них отжимают четверть на вот эти банковские «приколы», то каждый четвёртый «Орешник» будет сбит раньше, чем его доставят к старту. Без малого три триллиона уйдут только на покраску травы, а сколько таких же «важных» расходов впереди…
— Но на такие случаи есть же себестоимость денег, — попробовал я извергнуть любимый либералами аргумент.
— Ага. И на этой пресловутой себестоимости банковский сектор, по прогнозам всеми любимой Набиуллиной, получит прибыль в 2024-м г. примерно три с половиной, а то и четыре триллиона отечественных рублей. Ну, просто чудеса какие-то! Ходорковский* и Авен со своими залоговыми аукционами из 1990-х просто нервно курят в сторонке. И была бы какая-то польза с этого паразитства, так нет её, «только» миллионные бонусы, да корпоративные вечера с клоунами.
— Целый работающий механизм по изъятию бюджетных средств. И внешне вроде всё чинно, благородно…Не подкопаешься, — беспомощно развёл я руками. — Надо же что-то делать!
— Вот мне лично некогда этим заниматься. Мы же по-военному живём сейчас. Не то, что «эти». Постатомная эпоха на дворе, а банки воруют, как при Рейгане.
* Минюст РФ внес Михаила Ходорковского в реестр физических лиц, выполняющих функции иностранного агента, 20 мая 2022 года.
